Как царь в магазине сметану покупал?

Как-то раз на боярском совете спросил царь у своих холопов:

— Кто-нибудь в курсе, почем в наших магазинах сметану торгуют?

Загудел совет боярский, задумался. Посовещавшись, такой ответ царю дан был:

— А хрен его знает. Мы ведь сметанку эту вкушаем, а не покупаем. Хе-хе.

— Это вам хе-хе, — рассердился царь-батюшко. — А народу моему уже не хе-хе. Слышал я, что ценники в магазинах купцы-спекулянты чуть ли не каждый день меняют. А я людишкам обещал подорожание в размерах разумных, незаметных для кошельков ихних.

И пошел царь в магазин ближайший. Пока шел, вспоминал, сколь в его юношестве, когда он еще царем-то не был, булка хлеба стоила, да стакан вина молдавского крепленого.

«Батон нарезной вроде по 13 копеек был, а вино рупь с копейками на троих соображали», — с ентой мыслию вошел царь в магазин, заранее корону за спину спрятав. Чтоб не узнали.

Взял царь на входе тележку самоходную и пошел с ней по рядам торговым. Идет и за подданных своих радуется. Тридцать лет в магазине не был, и как все изменилося. Колбас одних сортов двести, сыров столько же. Бражки прилавки километровые. И вино белое с портретом царским красуется. А с каждого проданного этого портрета царь неплохой доход получал в казну личную.

А в магазине с приходом анонимным царя-батюшки переполох великий случился.

Помидоры зеленые на глазах краснеть начали. Карп живой на царя вылупился и честь ему отдал. Пельмени замороженные во фрунт выстроились. Булки от восторга с прилавков посыпались. А шампанское и вовсе само все открылося и фейерверк великий тут же создался.

А царь как бы всего этого не замечает и вдоль рядов торговых, нескончаемых, путешествует. Сметану высматривает. А навстречу ему уже приказчик бежит:

— Чего изволите, Ваше Величие?

«Интересно, как он меня распознал», — задумался царь. И спрашивает приказчика:

— А скажи-ка, мил человек, товар в твоем магазине дорожает день ото дню, или как?

— Или как, царь-батюшка, — упал приказчик в ноги. — Наговоры все это конкурентов заморских из Неметчины дикой. Торгуем, почитай, себе в убыток, лишь бы народишко твой кормился по доходам своим невеликим.

— Не тебе, холоп, доходы моих подданных мерить! — рассердился царь. — В моих газетах написано, что живут они долго и счастливо.

— И помрут в один день, — неудачно пошутил приказчик и сразу упал, мертвым притворившися от такой своей наглости.

— Я сам свои газетки каждое утро почитываю. — Вид сделав, что не услышал приказчика, продолжал царь. — Будем тяперича у тебя в магазине внедрять законы новые, антирыночные. Чтоб завтра же все ценники переписал. И чтоб в два раза, не менее. В сторону меньшую. Приду, сам проверю!

И пошел царь обратно во дворец. Шел он и думал, что сметанку так и не купил. Но и день ведь не зря прожил. Ить, не каждый царь так о своем народе заботится! Да и время уже, вроде, обеденное. Пора и о себе похлопотать. Ушицы из осетринки похлебать, да водочки ледяной с икорочкой черной, на хлебушек небрежно брошенной, вкусить не поспешая. А вечером к барышням балетным заглянуть не мешало бы. И…

Эх, гуляй, Москва, разговаривай, Рассея!